|
Слово
таран появилось задолго до появления самолетов. Когда-то этим словом называли
бревно с наконечником, укрепленное цепями на подвижной деревянной башне, и
применялось оно для разрушения крепостных стен. Тараном (специальным выступом в
носовой части судна) можно было нанести удар судам противника. «Обрушиться
тараном на врага» - кто же знал, что это устойчивое словосочетание обретет новый
смысл в 20 веке…
17
декабря 1903 года братья Райт совершили первый успешный полет на самолете.
Казалось, что сбылась мечта человека – у него появилась возможность летать как
птица. Но вскоре стало понятно, что самолет можно использовать и в военных
целях. Можно поставить на него фотоаппарат для съемки вражеских объектов, можно
навесить на него различные орудия – и
самолет превратиться в грозную силу.
В
апреле 1911 года в России состоялся первый Всероссийский воздухоплавательный
съезд. На этом съезде выступил русский авиатор Н. Яцук, который впервые
обосновал возможность тарана. В журнале "Вестник воздухоплавания" N 13-14 за
1911 год он опубликовал небольшую статью о военном применении аэропланов, где
высказал мысль, что сам аэроплан - тоже оружие. Наряду с предсказанием появления
на летательных аппаратах артиллерийских орудий, пулеметов и бомб он писал:
"Возможно, что в исключительных случаях летчики будут решаться таранить своими
аэропланами чужой".
На съезде, где Яцук делал свой доклад о будущем военного воздухоплавания,
присутствовал
поручик артиллерийской бригады П. Нестеров. Именно тогда он впервые услышал о
воздушном таране, который впоследствии первым применил на практике.
Первая
мировая война, начавшаяся в 1914 году, застала авиацию практически безоружной.
Предполагалось, что самолеты будут использоваться только в качестве разведчиков
и, быть может, бомбардировщиков. О воздушных боях тогда никто еще и не помышлял.
Пилоты воюющих сторон, встречаясь в воздушных просторах, вежливо помахивали друг
другу крыльями и разлетались восвояси. Однако подобного благодушия хватило очень
ненадолго. С возрастанием эффективности воздушной разведки каждый полет
вражеского аэроплана оборачивался существенными потерями. Встала
острейшая проблема нейтрализации воздушных разведчиков. Способы борьбы с
неприятельскими самолетами искали сами пилоты. Среди них был и Петр Николаевич
Нестеров, талантливый летчик и конструктор. Один за другим отвергались варианты
самодельного вооружения аэроплана: нож на хвостовом костыле, которым можно
повреждать вражеский аэроплан или дирижабль, трос с гирькой на конце - с его
помощью предполагалось запутывать чужой винт, крюк-"кошка" с пироксилиновой
шашкой для подрыва самолета противника... Думал Нестеров и о применении на
аэроплане пулемета, стреляющего поверх винта. А потом у него появилась идея,
что, имея преимущество в высоте и маневренности, можно сбить вражеский самолет
ударом шасси сверху по его крыльям или хвосту. Петр Николаевич считал, что для
таранящего летчика этот искусный прием будет безопасен. Он не был самоубийцей, а
рассчитывал после тарана благополучно приземлиться на своем самолете. К
сожалению, этот замысел он осуществить не успел...
...
В конце августа 1914 года положение русских армий Юго-Западного фронта,
оторвавшихся от своих тылов, сделалось угрожающим. Вражеская авиация проводила
активную разведку. В районе штаба 3-й армии у города Жолква в Прикарпатье (ныне
город Нестеров Львовской области) совершал постоянные полеты австрийский самолет
"Альбатрос", лично принадлежавший австро-германскому разведчику барону Фридриху
фон Розенталю-младшему. В штабе фронта состоялось важное совещание, на которое
были приглашены летчики 11-го корпусного авиаотряда, в том числе П.Нестеров.
Генерал-квартирмейстер М.Д. Бонч-Бруевич заявил, что любыми способами необходимо
обезвредить австрийского воздушного разведчика. Но как? Зенитной артиллерии не
было, самолеты не вооружены. По неприятельскому аэроплану пытались стрелять с
земли из винтовок, но безуспешно... Утром
26 августа 1914 "Альбатрос" вновь кружил над расположением штаба 3-й армии.
Штабс-капитан Нестеров вылетел на своем "Моране" навстречу вражескому самолету.
Но "Альбатрос" быстро ретировался, а вскоре вновь появился над русскими
позициями. Бонч-Бруевич в своей книге "Вся власть Советам" пишет, что Нестеров
выскочил из палатки босой и взлетел, даже не привязавшись ремнями к сиденью
самолета.
Пилот
пошел на таран и провел его мастерски. Он ударил по правому крылу "Альбатроса",
и оно отвалилось, а аэроплан грохнулся на землю. Однако и русский летчик выпал
из кабины и камнем полетел вниз. Следом упал и его самолет. За свой подвиг
Нестеров был посмертно награжден орденом Св. Георгия 4-й
степени.
В
архивах сохранился акт расследования обстоятельств геройской кончины начальника
11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова, где, в частности,
говорится: "Вследствие трудности учесть поступательную скорость обеих машин,
штабс-капитан Нестеров не ударил австрийский аэроплан колесами (как собирался),
а врезался мотором между двумя несущими поверхностями бимоноплана. Штабс-капитан
Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины метрах в 25 от
нее; момент отделения его от аппарата установить не
удалось"... Так
началась история воздушных таранов.
Воздушный
таран не был предусмотрен воинским уставом, наставлениями или инструкциями. К
такому крайнему средству, наверное, нельзя прибегнуть по приказу. Любовь к Родине, ненависть к
захватчикам, чувство долга и личной ответственности за судьбу страны – наверное,
только это может заставить человека кинуть свою машину на врага, когда выхода,
кажется, уже нет. Главный маршал авиации дважды Герой Советского Союза
А.А.Новиков, бывший главкомом ВВС в 1942-1946 годах, так говорил: "Воздушный
таран - это не только молниеносный расчёт, исключительная храбрость и
самообладание. Таран в небе - это прежде всего готовность к самопожертвованию,
последнее испытание на верность своему народу, своим идеалам. Это одна из
наивысших форм проявления того самого морального фактора, присущего советскому
человеку, которого не учёл и не мог учесть враг."
Во
время Великой Отечественной войны советские лётчики совершили более 600 таранов
(точное количество неизвестно, так как исследования продолжаются и постепенно
становятся известными всё новые случаи). Более 2/3 из них приходится на
1941-1942 годы - самый тяжёлый период войны. В то время в части люфтваффе был
даже разослан циркуляр, запрещавший приближаться к советским самолётам ближе чем
на 100 м во избежание тарана. Советские
лётчики применяли таран на всех типах самолётов: истребителях, штурмовиках,
бомбардировщиках, разведчиках. Тараны совершались в групповых и одиночных боях,
днём и ночью, в чистом небе и в облаках, на малых и больших высотах, над своей и
территорией и над территорией противника.
Есть
довольно распространённое мнение, что таран - это некий фатальный акт
самопожертвования.
Но
вот что писал Алексей Толстой в одном из своих фронтовых очерков, который так и
назывался - "Таран": "Советский лётчик никогда не уклоняется от боя, и чем ближе
к нему опасность, тем злее его сердце, тем расчётливее его движения, тем
стремительнее его рефлексы... Советские лётчики создали новую форму атаки,
фашисты не осмеливаются её применять. Я говорю о таране в воздухе врага, при
условии сохранения не только своей жизни, но и в некоторых случаях своей
машины."
Действительно,
как показывает статистика, при совершении тарана погибло примерно 37% лётчиков.
Остальные не только оставались живы, но и многие продолжали вести бой и
совершали посадку на своём самолёте. Есть случаи, когда лётчики совершали по два
тарана в одном бою. Несколько десятков человек совершили так называемые
"двойные" тараны, когда с первого раза самолёт противника сбить не удавалось и
приходилось добивать его повторным таранным ударом. Известен даже случай, когда
лётчику-истребителю О.Кильговатову, чтобы уничтожить врага, пришлось нанести
четыре таранных удара. 35 лётчиков совершили по два тарана, Н.В.Терёхин и
А.С.Хлобыстов - по три, Б.И.Ковзан - четыре. Особенно
интересным представляется тот факт, что один из первых таранов в начале Великой
Отечественной войны был совершен почти над тем самым местом, где в августе 1914
года русский военный летчик штабс-капитан Петр Нестеров, применив впервые в мире
таран, сбил 2-местный австрийский самолет-разведчик. Его совершил старший
лейтенант Иванов, который служил
командиром звена 46-го истребительного авиационного полка 14-й истребительной
авиационной дивизии (Юго-Западный фронт). В служебном списке И.И. Иванова
записано: «Погиб при таране фашистского самолета Хе-111 в 4 часа 25 минут утра
22 июня 1941 года». Это был, уж если не первый, то наверняка один из самых
первых таранов советских летчиков в первые часы войны. Звание Героя Советского
Союза И.И. Иванову было присвоено посмертно 2 августа 1941 года.
5 августа 1941 года заместитель командира
эскадрильи младший лейтенант Виктор Талалихин в воздушном бою на подступах к
Москве впервые в истории Великой Отечественной войны совершил ночной таран
немецкого бомбардировщика «Хейнкель-111». После тарана истребитель потерял
управление и летчик Талалихин успел выброситься с парашютом и благополучно
приземлился.
Один
из членов экипажа протараненного фашистского самолета, сумевший выброситься с
парашютом и взятый в плен, так описывал свои впечатления о произошедшем: «С
советскими летчиками мы встретились впервые. Мы поражены их мужеством и
бесстрашием. О таранах мы слышали, но не верили в их осуществление. Какая это
страшная вещь!».
Как
уже говорилось выше, нашими летчиками в годы Великой Отечественной войны было
совершено около 600 таранов, за каждым из них скрывается подвиг Человека, и про
каждый можно было бы написать.
20
марта 1942 года Советское информационное бюро сообщало: «Защищая подступы к
городу Калинину, младший лейтенант летчик-истребитель Пичугин совершил
самоотверженный поступок. Он протаранил немецкий самолет «Мессершмитт-110».
Экипаж погиб. На самолете обнаружены ценные документы».
Эта
сводка СовИнформБюро рассказала о событии, произошедшем 19 марта 1942 года в
небе над Калининым.
12
января 1942 года 441-й истребительный полк (106-я истребительная авиационная
дивизия, Бологоевский дивизионный район ПВО).
перебазировался на аэродром Мигалово в районе
Калинина.
19
марта комсомолец, младший лейтенант Пичугин Евгений Иванович, дежурил на
аэродроме. Он родился 17 января 1922 года в селе Шумань ныне Рязанского района
Рязанской области в семье рабочего. Позже вместе с родителями переехал в город
Владимир. Отец Жени был
железнодорожником, и поначалу Женя хотел пойти по стопам отца, но, услышав про
Чкалова, увлекся небом. Окончив 9 классов, он продолжил учиться в аэроклубе. В
РККА с 1938 года. Окончил Оренбургское военное авиационное училище имени
К.Е.Ворошилова в 1940 году. Служил младшим лётчиком в разведывательном
авиационном полку Московского военного округа. Когда началась война, Евгений
считался уже опытным летчиком, так как окончил училище еще до войны, хотя было
ему всего 19 лет. За 7 месяцев войны он успел сделать 81 боевой
вылет. Около
10 часов утра 19 марта над Калинином зазвучал сигнал воздушной тревоги. Группа
из 8 бомбардировщиков Ju-88 и 4 истребителей Me-109 направлялась к городу. Зайдя
со стороны солнца, Пичугин пошёл в атаку на бомбардировщиков и сбил один
"юнкерс". Остальные сбросили бомбы и повернули назад. Когда они поняли, что их
атакует всего один самолёт, сомкнули строй и открыли огонь. В это время на него
набросились "мессершмитты". Завязался неравный бой. В ходе боя Пичугин оказался
в хвосте одного из них. Он нажал на гашетку, но выстрелов не последовало.
Кончились боеприпасы. Тогда он подошёл
вплотную к мессершмитту и нанёс удар
винтом по хвостовому оперению и фюзеляжу.
Евгений Пичугин успел катапультироваться, но один из фашистов расстрелял его в
воздухе.
14 февраля 1943 года младшему лейтенанту
Пичугину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Награждён орденом
Ленина.
Похоронен
в братской могиле на берегу Волги возле посёлка Мигалово. Навечно зачислен в
списки авиационного полка ПВО. Именем Героя названы улицы в Твери и Владимире.
На месте гибели установлен обелиск. Мемориальные доски установлены в Твери на
шёлкоткацкой фабрике, во Владимире на улице его имени и на здании школы №4, в
которой он учился. Его имя носил пионерский отряд калининской школы №19.
| 
