Понятие  «одномерный человек», «одномерное общество», введенные Г.Маркузе в 60-х годах прошлого века, в свое время оказали большое влияние на молодежное контркультурное движение.
«Одномерный человек», в представлении Маркузе, это «совершенная» личность, которой неведомы муки самопознания, сомнения критического духа, поскольку у нее нет реальности внутренней свободы. Он верит в то, что «реальное является рациональным, что система воплощает добро». Одномерность охватывает все сферы деятельности человека, общество утрачивает свою полярность, в нем не остается места для борьбы противоречий, поскольку противоречий, по большому счету, не остается тоже. «Одномерное общество» - это общество рабов, не осознающих себя рабами.
Степень взаимозависимости общества и его субъектов, неестественность сложившихся отношений и изменений, происходящих в человеке развитого индустриального общества, а также возможности развития этого общества и существующие альтернативы – эти вопросы волновали многих философов 20 века.
В данной главе на примере работ Маркузе Г. и Фромма Э. мы попытаемся рассмотреть причины, приведшие к «одномерности» человеческого сознания,  опасности, которые подстерегают человека и общество в целом в «одномерном» мире, а также возможности, которые предлагают философы человеку для выхода из «одномерного тупика».
В качестве основных источников по данной проблеме нами были рассмотрены следующие работы:
Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда. (1956); Одномерный человек: исследование по идеологии западного индустриального общества» (1964).
Фромм Э. Здоровое общество. (1955); Революция надежды (1968) и «Иметь или быть» (1976).
В основном, (кроме последней из вышеперечисленных работы Фромма) все эти книги были написаны в то время, когда страны Запада (Европа, Америка, СССР) пребывали в состоянии неустойчивого равновесия, грозившего рухнуть в любой момент.  Послевоенный мир, в котором, казалось бы, должна была наладиться мирная жизнь, в глазах многих его обитателей был местом более чем не безопасным: изобретения атомной бомбы, в одночасье унесший жизни сотен тысяч японских жителей, начавшаяся «холодная война» между двумя великими державами – США и СССР, «Карибский кризис» - чуть не превративший «холодную» войну в «горячую», начавшаяся и стремительно набирающая обороты гонка вооружений – все это заставляло людей задуматься о возможности гибели, которая грозит всему человечеству. Но это если посмотреть с одной стороны. С другой – мы увидим небывалое до сих пор развитие науки и техники, достаточно стабильную экономику – все это вместе взятое дало возможность многим обитателям этого мира вкусить плоды хорошо отлаженной, благополучной жизни, в которой уже успели забыть  экономические кризисы прошлых лет, голод и массовую безработицу.
Эти ощущения – благополучия и постоянного страха – пропитывали все умонастроения того времени, но если многие искали врагов, могущих нарушить устоявшуюся жизнь, вне существующей системы, то  некоторые обращали внимание на самого человека, как  на источник нестабильности; наиболее же радикально настроенные оспаривали уже само утверждение, что существующий мир со сложившейся системой ценностей и отношений является «хорошим» местом для человека. «Жизнь превращается в существование, так сказать, на грани, в состоянии постоянной готовности принять вызов. Мы покорно принимаем необходимость мирного производства средств разрушения, доведенного до совершенства расточительного потребления, воспитания и образования, нацеленного на защиту того, что деформирует самих защитников и то, что они защищают» - писал Маркузе во введении к «Одномерному человеку». «..Мы, похоже, утрачиваем контроль над собственной системой. Мы выполняем решения, которые принимают за нас электронные машины… Нам угрожает вымирание в результате применения ядерного оружия и внутренняя омертвелость из-за пассивности, исключающей нас из числа тех, кто принимает решения» - а эти слова написал уже Э.Фромм в «Революции надежды», которая  начинается словами «призрак бродит среди нас, но ясно видят его не многие». Имя этого «призрака» - механизированное, или технологическое общество, которое построил современный человек и которое постепенно берет власть над человеком.
 Чтобы понять причины, которые привели, по словам вышеназванных философов, западную  цивилизацию к краю пропасти, постараемся  рассмотреть суть проблемы. И Маркузе, и Фромм отмечают стремление европейского человека приспособить для удовлетворения своих потребностей все, что его окружает, в том числе и природу. Но если Маркузе ограничивается достаточно общими замечаниями по этому вопросу, то Фромм выдвигает свою концепцию взаимоотношений человека с окружающим его миром, и через призму этой концепции уже рассматривает причины кризиса европейской цивилизации.
  Фромм отмечает, что цивилизации строятся на разных подходах к жизни: часть из них ориентирована на человека, часть – на вещи. Общества, ориентированные на человека, не отрицают идею обладания вещами, так как не обладая ничем человек не сможет выжить в мире, но и не возводят идею обладания чем-либо в качестве главного жизненного принципа. Такой способ существования Фромм называет «модусом бытия», понимая под бытием возможность для человека просто жить, продуктивно используя свои способности и пребывая в единении со всем миром, а не посвящать свою жизнь погоне за богатством, славой или властью. В противоположность «модусу бытия» Фромм указывает на существование «модуса обладания», то есть стремления иметь что-либо в качестве собственности, причем желание «иметь» в данном случае распространяется не только на вещи, но и на других людей, и даже на самого человека, стремящегося «обладать» собой.
Мировосприятие людей, в котором преобладает установка на «бытие» или на «обладание» существенно отличается друг от друга. Конфликт между этими двумя способами мировосприятия является стержневым в мировых религиях, что особенно ярко выражено в буддизме и христианстве. Но Западный мир, хоть и принял христианство, не смог в полной мере постичь философии бытия и к началу нового времени окончательно оказался сориентирован на вещи, возвел в культ частную собственность, в результате чего смыслом жизни для человека стало желание обладать всем и вся, в ущерб возможности просто жить.
Особенно ярко стремление к обладанию проявилось с развитием индустриального общества, в котором смысл жизни для человека начал состоять в погоне за деньгами, славой либо властью. В первую очередь на такие изменения отреагировал язык. Как отмечает Фромм, ссылаясь на собственный опыт психоаналитика, а также на исследования, проводившиеся в данной области начиная с 18 века,  человек «имеет» все: дом, машину, работу,  идею, жену, детей, бессонницу, язву желудка и т.д. что находит отражение посредством языка, особенно разговорного ( I have a house; I have a wife; I have an idea).
Стремление к обладанию подстегнуло технический прогресс, в основе которого лежало все тоже стремление к власти, но теперь уже над природой. С упорством, которое не ослабевало из-за предвкушения будущих материальных благ,  люди постигали тайны природы и техники, и в конце концов научились заменять живую энергию человека механической – произошла первая промышленная революция. Она значительно улучшила материальное состояние части общества и подарила надежду другой части, что когда-нибудь и она получит желаемое  благополучие.
Вторая промышленная революция, в эпоху которой, по мнению Фромма вступила западная цивилизация в середине 20 века, заменила человеческое мышление мышлением машинным.  И с этого момента, по мысли философа, начался кризис западной цивилизации вообще и человека в частности.
Описывая этот этап  развития западной цивилизации, Фромм называет современное ему общество индустриальным или технотронным . Главная его отличительная черта – создание «думающих» машин, которые начинают принимать решения без участия человека, постепенно подчиняя последнего своей «воле» и навязывая человеку определенный, «машинный» способ мышления. Эффект «власти машин» многократно усиливает тот факт, что все предыдущее развитие человечества, механизмы, созданные людьми, облегчали их условия существования, и люди привыкли верить в идею «прогресса», который освободит человечество от тяжести повседневных обязанностей и сделает их жизнь лучше и счастливей. К тому же развитие техники делает возможным охватить единой информационной сетью миллионы людей, что неизбежно ведет к стандартизации мышления. В результате, подчиняясь темпу и ритму, который задают машины, и не осознавая этого подчинения, человек стоит перед реальной опасность самому превратиться в машину, то есть утратить все присущие ему человеческие качества. А в итоге, как уже говорилось выше, реальна опасность гибели человечества в термоядерной войне, или… Здесь следует упомянуть еще об одном возможном варианте развития, который не казался ни Фромму, ни Маркузе фантастическим. Это вариант общества тотального контроля над людьми, превратившимися в живые механизмы, которое изображали в своих произведениях писатели 20 века. Речь идет о знаменитых  романах-антиутопиях , упоминания о которых неоднократно встречаются в трудах Фромма. Во всех этих романах по-разному описывается будущее человечества, но суть остается одна: разными способами общество, которое перешло ту черту в своем развитии, за которую заходить было нельзя, требует от людей забыть про то, что они люди. В своем комментарии к роману Дж.Оруэлла «1984» Э.Фромм пишет: - « Оруэлл, как и двое других авторов,  подразумевает, что новая форма административного индустриализма, при котором человек создаёт машины, которые действуют как человек, и развивает человека, который действует как машина,  ведёт к эре обесчеловечения и полного отчуждения, при которой человек превращается в приложение к процессу производства и потребления».  Если рассматривать эти слова просто как предисловие к увлекательному фантастическому роману, то ничего страшного в них нет, но, по мнению Фромма, человек уже сделал первые шаги в этом направлении, сам того не сознавая. Развитие техники и направленность человека на обладание привело к тому, что появился новый тип человека, так называемый Homo consumens (человек потребляющий) . Для человека этого типа характерно желание как можно больше иметь и как можно больше использовать имеющееся у него. В нем уже нет той страсти к накопительству, которая была присуще буржуа 19 века. Этот человек понимает, что действительно собственностью владеют лишь немногие, но свою страсть к обладанию человек может удовлетворить через потребление тех ценностей, которые ему предлагает увеличившая обороты производственная машина с ее принципом «максимум производительности и выпуска продукции».
Итак, потребление, по мысли Фромма, это одна из форм обладания.  Причем человек, который воспринял эту форму как образ жизни, попадает в некий замкнутый круг: не умея получать удовольствия от возможности просто «быть», человек стремиться получить удовольствие от возможности «обладать», тем более что в этой системе ценностей, обладание чем-либо – это по-существу стоимость человека. Но со временем на рынке появляются новые предложения, и «стоимость» человека неизбежно упадет, если он не воспользуется этими предложениями. Приобретая новый товар, человек испытывает удовольствие, интенсивность которого постепенно снижается в результате постепенного обесценивания новоприобретенного товара и т.д.
В результате такого тотального потребления в человеке развивается «синдром отчуждения» .
Здесь можно отметить, что проблема отчуждения   рассматривалась  с разных позиций философами начиная с 17 века (отчуждения человека от природы, от государства, от средств производства и т.д.), но в 20 веке расширился состав форм отчуждения. В опубликованной в 1923 году книге немецко-французского мыслителя-гуманиста А. Швейцера говориться уже об отчуждении между человеком и обществом, каковое, вместо того, что бы возводить человека на определенную высоту, низводит его до состояния  простого производителя благ, лишенного духовного начала. «Абсолютная праздность, развлечение и желание забыться становятся для человека физической потребностью. Не познания и развития ищет он, а развлечения – и при том такого, какое требует минимального духовного напряжения… В сколь сильной степени бездумье стало для человека второй натурой, показывает характер его обычных общений с окружающими людьми. Ведя разговор с себе подобными, он следит за тем, чтобы придерживаться общих замечаний и не превращать беседу в действительный обмен мыслями. Он не имеет больше ничего своего и даже испытывает в некотором роде страх, что от него может потребоваться это свое» .  Маркузе Г. в своих рассуждениях вообще ставит под сомнение само понятие «отчуждение». Отчуждение возможно, лишь когда есть от чего «отчуждать», т.е. существует некое личное пространство человека, в котором человек может оставаться самим собой и имеет возможность критически оценивать происходящее во «внешнем» мире. Когда это внутреннее измерение исчезает, «когда индивиды отождествляют себя со способом бытия, им навязываемым, и в нем находят пути своего развития и удовлетворения. И это отождествление – не иллюзия, а действительность, которая, однако, ведет к новым ступеням отчуждения. Последнее становится всецело объективным, и отчужденный субъект поглощается формой отчужденного бытия»,  т.е. прекращает свое существование в качестве самостоятельно мыслящего существа, собственно человека.
Э. Фромм, говоря о синдроме отчуждения современного Homo consumens, указывает  на отчуждение человека от самого себя, т.е. от всего человеческого, что есть в нем. Следуя машинной логике, человек утрачивает способность чувствовать, «думать сердцем», и даже страдать. «Он превращен в товар и воспринимает свою жизненную энергию как помещение капитала, которое должно принести ему максимально возможную прибыль при существующих рыночных условиях. Человеческие взаимоотношения сводятся в основном к взаимоотношениям отчужденных друг от друга автоматов, причем безопасность каждого из них основана на его близости к стаду и сходству мыслей, чувств и поступков».  
Конечно, нельзя сказать, что процесс «роботизации» человека уже завершился окончательно и бесповоротно. Многие люди, может быть, даже до конца не понимая того состояния, в котором они находятся, начинают  сопротивляться навязываемым обществом стереотипам мышления и поведения. Одной из причин этого сопротивления является ощущение неудовлетворенности, которое продолжает испытывать значительная часть общества, причем та, которая уже в полной мере вкусила материальных благ, и поняла, что счастья они не приносят. Именно этой неудовлетворенностью Фромм объясняет зарождение контркультурного движения, охватившего в середине 60-х годов 20 века значительную часть стран Запада. Сам  он описывает этот новый фронт как «движение, сочетающее в себе стремление к глубоким изменениям в экономической и социальной практике с изменениями в психическом и духовном отношении к жизни» . И хотя движение было достаточно обширным и имело множество слоев и напластований, многие из которых с достаточно большой долей критики оценивались Фроммом, в целом он весьма положительно отзывался о «движении», считая, что люди, несущие новые идеалы и культуру, стремятся в-первую очередь, «быть», а не «иметь». Единственное, против чего выступал Фромм в качестве средства для изменения сложившейся кризисной ситуации – это против социальной революции,  верно полагая, что социальные революции ведут лишь к перераспределению благ, т.е. усиливают направленность человека на обладание. Итак, если отринуть вариант социальной революции, представляется необходимым рассмотреть, что же предлагал Фромм в качестве альтернативы «одномерному» человеку?  
Первое и самое важное заключается в том, что каждый человек и общество в целом должны поменять внутреннюю установку с ориентации на обладание на ориентацию на бытие, т.е.:
- принять установку на жизнь во всех ее проявлениях, отказаться от идеи господства над природой и постараться осуществить контроль над техникой;
- отказаться от алчности, вещизма, стяжательства, идолопоклонства во всех его проявлениях;
- обрести свободу быть собой;
- обрести способность любить, способность критически мыслить;
и одно из самых важных положений – стать активным по отношению к собственной жизни и жизни общества, причем действительно активным, а не скрывающим за рядом бессмысленных хаотичных движений внутреннюю пассивность, т.е. преодолеть отчуждение человека от себя и от общества.
Только изменение характера человека может предотвратить экономическую и психологическую катастрофу, и только изменение характера общества поможет избежать уничтожения человечества.
Как мы можем наблюдать, Фромм достаточно жестко поставил вопрос о существовании человека: или научиться быть Человеком, или погибнуть (либо фактически, либо погубить человеческое в людях).
Такое изменение характера человека, по мысли Фромма, хоть и достаточно тяжелый и длительный процесс, но все же оно реально, если люди (каждый человек) и общество (в лице властных структур), осознают необходимость данного шага и начнут прилагать усилия в этом направлении.
От отдельного человека потребуется соблюдение дисциплины в жизни (например, не делать себе поблажек, не распускаться, не пускать свою жизнь на самотек), а также самоограничение (здесь в первую очередь потребуется отказ от бесконтрольного потребления); глубокое и всестороннее самопознание; отказ от амбиций, от бегства в воображаемое прошлое или еще более воображаемое будущее, способность жить в настоящем и ощущать радость от самой возможности жить, «быть». Но все это будет малоэффективно (с точки зрения изменения социального характера), если само общество не использует все свое возможное влияния для формирования «нового человека».
Эта проблема, если все-таки ей будут заниматься, потребует от общества в-первую очередь широкомасштабных экспериментов и планирования, целью которого будет создание модели нового общества, которое «должно строиться в соответствии с потребностями неотчужденного и ориентированного на бытие человека» . Фроммом предлагаются следующие шаги для решения этой проблемы:
1) Переориентация производства на «здоровое потребление».
Это положение достаточно трудно для осуществления, так как сразу вызывает множество вопросов, например – Что такое «здоровое потребление» и чем оно отличается от «нездорового»?; кто будет определять степень полезности потребления (если речь идет не о продуктах питания, медикаментах и т.п., где эту степень можно хотя бы вычислить с точки зрения полезности для физиологии человека); как заставить производителя выпускать нужную людям продукцию и как определить, действительно ли продукция является нужной и т.д. К тому же, если слишком интенсивно взяться за дело, то можно лишить человека свободы выбирать наиболее приемлемый для него образ жизни.
Фромм предполагает, что для осуществления этого положения нужно предложить людям «иной тип потребления, более привлекательный чем тот, к которому они привыкли» ,  но что это будет за тип – на это четкого ответа нет.
Вопрос о человеческих потребностях разрабатывался также и Г.Маркузе, который выделял два типа потребностей: истинные и ложные. Он считал, что «безоговорочное право на удовлетворение имеют только первостепенные потребности: питание, одежда, жилье в соответствии с достигнутым уровнем культуры».  Ложные же потребности – это те, которые навязываются индивиду в процессе его подавления обществом. Но вопрос о том, как различать истинные и ложные потребности остается открытым и для Маркузе.  Он уверен, что право окончательного выбора принадлежит человеку, но только тогда, когда он свободен, но свобода человека в современном обществе – вещь, крайне сомнительная, так как его сознанием постоянно манипулируют, и поэтому любой ответ, который индивид может дать, не будет считаться истинным.
2) Реальное осуществление принципов индустриальной и политической демократии.
Под индустриальной демократией Фромм понимает такое положение вещей, при котором работник любой организации играет активную роль в ее жизни (т.е. получает полную информацию о работе этой организации, а также возможность  влиять на принимаемые решения, затрагивающие все уровни трудового процесса).
Политическая же демократия должна стать подлинной, т.е. преобразоваться из «демократии наблюдателей» в «демократию участников». Сам Фромм определяет политическую демократию как «такую общественную структуру, при которой жизнь становиться более интересной».  Фактически, здесь Фромм предлагает создание параллельной властной структуры, участие в которой станет возможным для каждого человека посредством создания многочисленных групп, советов, информационных центров и т.п. В результате должна произойти децентрализация политики, которая переместиться с «верхних ярусов» в «нижние», и люди получат возможность сами решать свои проблемы и выбирать себе лидеров исходя из честной информации о них, а не под влиянием оболванивающей рекламы и политических шоу. К тому же, такая децентрализация поможет по мысли Фромма, избавиться от бюрократии (под бюрократией здесь понимается приверженность раз и навсегда установленным порядкам, из-за которых проблемы живых людей в расчет не принимаются) и заменить бюрократический способ управления гуманистическим.
3) Запрет на использование всех методов «промывания мозгов» в рекламе и политической пропаганде.
Это положение, вероятно, не требует особых пояснений (хотя можно вспомнить Хаксли: - «13200 повторений, и данное понятие будет усвоено навсегда…)
4) Необходимость уничтожения пропасти между богатыми и бедными странами.
Это важно с точки зрения распространения ценностей гуманизма на все человечество, причем помощь бедным должна быть вызвана проявлением чувства сострадания, а не какими-либо экономическими расчетами. Если это условие не соблюсти, конфликт между богатыми и бедными странами предотвратить вряд ли удастся.
5) Введение гарантированного годового дохода.
По мнению Фромма общество должно предоставить каждому своему члену необходимый минимум для жизни, причем без всякого контроля за использованием этого минимума. Введение данного положения дало бы возможность людям обрести внутреннюю свободу, открыло бы возможность для творчества, дало освобождение от всех форм зависимости. Вероятно, поэтому, такую возможность никогда не предоставляло своим членам ни капиталистическое, ни социалистическое общество, хотя с экономической точки зрения это положение осуществить достаточно легко, и Фромм приводит этому довольно логичные доказательства.  Этот вопрос с тех же позиций освещается и в «Одномерном человеке» Г. Маркузе, который пишет, что «если бы индивиду больше бы не пришлось как свободному экономическому субъекту утверждать себя на рынке, исчезновение свободы такого рода стало бы одним из величайших достижений цивилизации».
6) Освобождение женщин от патриархального господства.
Здесь можно заметить, что одна из причин, по которой, по мнению Фромма, не произошла  реальная христианизация стран Запада (т.е. не осуществился «модус бытия») заключалась как раз в том, что западная цивилизация имела патриархальный характер с преимущественной установкой на обладание. Возможность осуществления власти над более слабыми (женщинами, детьми, подростками) лежит в основе современного индустриального общества, и устранение этой возможности могло бы сыграть положительную роль в изменении социального характера.
Именно революции женщин (в 20-х гг.) и молодежи (в 60-х гг.) Фромм называл единственно удавшимися революциями 20 века, изменившими многие общественные установки.
7) В области  науки и техники необходимо отказаться от практики внедрения открытий лишь на том основании, что их технически возможно осуществить.
Принцип, по которому «нечто должно быть сделано, раз это технически возможно»  - это, как указывает Фромм, один из принципов, лежащих в основе индустриального общества, но именно он перечеркивает все гуманистические ценности человечества, превращая техническое развитие в основу этики.
Отказ от реализации всех технических фантазий, продиктованных исключительно неумеренным человеческим любопытством, сделал бы возможным сделать первый шаг в осуществлении контроля над техникой, что в конечном итоге позволило бы создать общество людей, а не машин.
Все предложенные Фроммом шаги осуществимы при следующих условиях, буквально скопированных с основополагающих принципов буддизма: 1) человек должен осознать, что страдает; 2) понять причины страданий; 3) увидеть путь освобождения от страданий и 4) соответственным образом изменить образ жизни . И именно эти условия превращают данную альтернативу в утопию, так как даже осознавая, что страдает, человек ищет выходы из этого страдания в привычных формах жизни, которые заботливо диктует ему «общество потребления».
И все же Фромм пишет, что «надежда есть, что человеку под силу заново утвердить себя и сделать технологическое общество гуманным» .
Несмотря на некую утопичность предложенных выше суждений, Фромм все же предложил человечеству некий позитивный выход из сложившейся ситуации. В противоположность Фромму, выход, предложенный Маркузе, не содержит каких-либо конструктивных предложений. Сам Маркузе называет его Великим Отказом. Великий Отказ – это отказ от всех ценностей и благ, которые навязывает человеку репрессивная цивилизация. Носителями идеи Великого Отказа являются те слои населения, которые не смогли или не захотели вписаться в существующую систему. Сюда Маркузе причисляет и интеллектуалов, отказывающихся работать на систему, и наиболее бедные и бесправные слои общества, а также протестующую молодежь (особенно ту ее часть, которая сознательно выдвигает идею отказа от благ индустриального общества). Как видно, фронт этот достаточно широк и неоднороден, слишком широк и неоднороден для того, что бы строить нечто новое, но с другой стороны,  идеи этого нового еще не существует, по крайней мере Маркузе говорит, что его «критическая теория, (…) не давая обещаний и не демонстрируя успехов,… остается негативной.» Маркузе весьма скептически оценивает возможность перемены психологических установок человека, полагая, что современное государство, или «Государство Войны и Благополучия», как он его называет, обладает достаточными средствами, чтобы манипулировать людьми, сплачивая их против общего врага и делая их зависимыми от предлагаемого образа жизни, который является достаточно хорошим для того, что бы задушить возможный протест еще в зародыше. Поэтому разрушить эту систему можно, лишь подорвав ее экономическое господство.  Но для этого нужна хотя бы минимальная свобода, которой в рациональном технологическом обществе как раз и нет, так как свободу здесь заменяет обещание относительно безопасной и комфортной жизни. А раз нет никаких реальных перспектив, единственной перспективой остается возможность Отказа, или, выражаясь другими словами, выбора единственно возможной на первых порах свободе – «свободе от…».
В этом вопросе, как мы видим, позиции Фромма и Маркузе несколько расходятся, но видимо, именно эта неопределенность, возможность выхода «в никуда», указываемая Маркузе, и сделала его взгляды более привлекательными для контркультурного движения 60-х годов. К тому же его идея «Великого Отказа», сближается, на наш взгляд, с идеей психоделической революции, весьма популярной в те годы и также предлагающей, пусть и несколько своеобразный, но все же выход из существующей «одномерности».